Гроза над Дремучим Миром

Страница 88

Саб-Бияр и Бахрам по очереди обнялись с Иверлин и Беатриче, простились с общинниками и отправились на юг, где начиналась заросшая всеми возможными бурьянами, но все еще выложенная камнем, дорога на Шамбалу.

— Счастливого пути! — пожелали им все разноголосым хором.

Они разошлись в разные стороны, одни на север, другие на юг. Одних вела дорога без возврата, другие шли к новой жизни. Даже для Бет, которая должна была возвращаться к себе домой, ничего уже не могло быть по-старому. Она предчувствовала это и тревожилась. А Ив вдруг стало грустно оттого, что она никогда больше не увидит Саб-Бияра.

— Я к нему очень привязалась, — сказала она чуть не плача. — Он был такой добрый и заботливый.

— Да, он хороший, — согласилась Бет. — Но старику он нужней. Мы скоро будем дома, а ему предстоит еще долгий путь.

— Дома… У меня дома нет. И вообще никого нет на всем белом свете.

У Ив начался приступ меланхолии. Она готова была пустить слезу.

— Как это никого нет? А я? Вот увидишь, мы славно заживем вместе в Дремучем Мире, — заверила ее Беатриче и вздохнула:-Эх, если бы еще был жив Ю-Ю…

Черт внезапно выскочил на нее прямо из-за поворота. За ним примчалась Троя, которая со всей прыти кинулась на Бет и повалила ее на землю. Все произошло так внезапно, что среди путешественников начался переполох. Сагиф с нукерами схватились за свои сабли, Хамсин начал настороженно крутить головой. Иверлин, увидев, что огромное лохматое чудовище придавило к земле ее подругу, истошно закричала.

Ошеломленная Беатриче и сама не сразу поверила в происходящее, но, увидев произведенный этой встречей фурор, поспешила всех успокоить:

— Это не вороги! Это свои! — воскликнула она, пытаясь перекричать возникший шум.

Троя отскочила, наконец, в сторону, дав хозяйке опомниться и подняться на ноги.

— Это свои, — повторила Бет. — Мой пес-дух и мой друг Ю-Ю. Я же думала, что ты сгинул в Зыбучем озере. Троя! Я так рада тебя видеть!

Беатриче кинулась обнимать черта и собаку и даже заплакала от радости.

— Я вспоминала тебя только что, — сказала она Ю-Ю.-Я все-таки надеялась, что ты жив.

— Я слышал. Вот уж не думал, что ты всю дорогу только обо мне и помнишь, — отозвался, наконец, бывший доктор.

— Где ты был?

— Это долгая история. Ты как?

— Это тоже долгая история.

— Ты все еще в плену? — спросил Ю-Ю, покосившись на Хамсина и его нукеров.

— Нет, я все тебе сейчас растолкую. А это кто с тобой?

К ним, наконец, подошел Флакк. Издалека приметив наместника, он буравил его глазами. Он ликовал: задание Лютого Князя будет выполнено, не смотря ни на что. Хамсин сам пришел к нему в руки, и Гавр не понадобился. К нему снова вернулась былая самоуверенность. Сатурнион подошел прямо к Хамсину и, не обращая ни на кого внимания, громко и сурово произнес:

— Я, сатурнион Флакк, именем Лютого Князя имею полномочия лишить тебя, наместник Хамсин, скипетра и власти. Ты должен быть заключен под стражу и доставлен к Саргону.

После этого возникла неправдоподобная тишина. Никто не поверил ни своим ушам, ни словам незнакомца. Бет была поражена и с сочувствием смотрела на Хамсина. Тот, видимо, очень пожалел, что несколько часов назад выбросил в озеро свою бронзовую маску. С ней скрыть свои чувства было бы намного легче. Беатриче стояла не далеко от него и отчетливо видела, как в его незрячих глазах сверкнули несказанная обида и разочарование.

— Но, почему? — прозвучал в полной тишине ее голос. — За что?

— Такова воля Саргона. — отрезал Флакк.

ГЛАВА 22

Троя вывела Флакка и Ю-Ю из Гиблых болот за полчаса. Время в основном ушло на то, чтоб обходить топи, потому что в направлении пес-дух ориентировался безошибочно. По всей видимости, бенши не интересовались животными, потому-то Троя, пользуясь своим безупречным обонянием и чувством пространства, легко могла разгуливать по болотам, опасаясь лишь непредвиденных трясин. Но и тут ее спасала присущая демонам интуиция.

Выйдя, наконец, из топей, сатурнион и черт оказались во Вражьем ущелье, и Флакк тут же вспомнил о своей миссии, а пес-дух о том, что нужно отыскать Беатриче. Их пути, таким образом, совпадали, а Ундиону ничего не оставалось, как пуститься за ними вслед. Ему порядком надоели уже скитания и неопределенность, но больше все равно заняться было нечем.